Николай Балашов: «Балашовы ашитковские. На пороге четвертого века истории семьи»

Николай Балашов родом из села Ашитково городского округа Воскресенск – бывший военнослужащий, краевед, потомок крестьян, поселившихся на месте древней пустоши под названием Ашитково в далекие времена правления первых Романовых. Николай Александрович много лет занимается родословными коренных ашитковских семей, историей села и окрестностей: деревень Губино, Щельпино и других. Ашитково стало известно благодаря развившимся здесь ткацким промыслам, богатым местным купцам-фабрикантам: Павловым, Балашовым, Гусевым. На средства одного из них – потомственного почетного гражданина Платона Ивановича Балашова в селе Ашитково была возведена сохранившаяся до сего дня каменная Воскресенская церковь.

– Николай Александрович, с чего начались ваши краеведческие поиски?

– Первым краеведом села Ашитково был брат моего деда Дмитрий Алексеевич Балашов. С юности он начал собирать краеведческие сведения об Ашиткове, его жителях, о семье Балашовых. Дмитрий Алексеевич был третьим ребенком в большой крестьянкой семье. Семья была бедной, подрабатывали надомным ткачеством, работая через раздаточные конторы на местных купцов-фабрикантов.

Тем не менее, Дмитрий Алексеевич вырос достойным человеком. Он участник Первой мировой и Великой Отечественной войн, имел хорошие организаторские способности, обладал прекрасным голосом – баритоном. Когда Митя, как звали его домашние, накануне революции еще юношей служил на Дальнем Востоке, его способности заметило командование, направили на учебу в Москву. В 1919 году он как ученик Московского Пролеткульта получает освобождение от службы в Красной армии до особого распоряжения на основании телефонограммы окружного военного комиссара товарища Ярославского.

В 1921-1925 годах Митя Балашов обучался на вокальном факультете Государственного института музыкальной драмы, преобразованного в ГИТИС. Позже в двадцатые годы он выступал в частной опере Зимина вместе с известными артистами. Когда женился и устроился на руководящую работу в Райпотребсоюзе, Дмитрий с семьей поселелился в Косино, не прерывая связь с Ашитковым.

В 1942 году в окопах на Ленинградском фронте Дмитрий Алексеевич тяжело заболел, был демобилизован в тыл, получил инвалидность. В сентябре 1945 года был зачислен солистом в оперный хор Комитета по радиофикации и радиовещанию, позже преобразованный в хор Всесоюзного радио. В то время хором руководил известный дирижер Николай Семенович Голованов. Позднее я нашел в интернете записи хора, где Дмитрий Алексеевич поет «Реквием» Моцарта. Этот же хор поет и в знаменитом фильме «Кубанские казаки».

В конце 1960-х годов дядя Митя, в очередной раз приехав к нам в Ашитково, сказал, что хочет оставить мне материалы, воспоминания и рассказы стариков, которые собрал и накопил за многие годы. Для меня это стало неожиданностью, но из уважения к нему и из природной любознательности я, конечно, согласился. Дмитрий Алексеевич умер в 1973 году, и его сын Геннадий, не менее интересный человек, передал мне, как и было обещано, рукописи и старые фотографии.

– Вы жили в это время в Ашиткове?

– Я тогда еще учился в серьезном ВУЗе (МЭИ) по специальности радиофизика и электроника, ежедневно мотался из Подмосковья в Москву на Красноказарменную. Свободное время оставалось только на чтение, в основном в дороге, и на сон. Было не до краеведения. А потом была напряженная, ответственная, интересная работа по специальности, связанная с безопасностью государства – голову не поднять.

Интерес к истории нашего края, конечно, был. Собирали с женой домашнюю библиотеку, воспитывали дочь — умницу, красавицу, спортсменку. Опрашивать стариков и ездить по архивам стал позже, уже в конце 1980-х годов, о чем сожалею. Многие бесценные сведения ушли в вечность вместе с их носителями.

В Ашитково я родился и вырос. Здесь жили мои родители и сестры, друзья детства, множество других родственников и знакомых. В Ашиткове — мое «гнездо»! Я женился на Ольге, выпускнице Бауманского, умнице и красавице, как выяснилось позже, внучке купца из Великого Устюга. Стал военнослужащим, родилась дочь Саша, долгое время жили в Москве на частных квартирах. В Ашиткове бывали наездами: по выходным или в отпусках.

В 1995 году начал строить на огороде родителей собственный дом. Он практически весь построен моими руками. Поскольку для меня это было удовольствие, строил, напевая или слушая богатый репертуар отечественной авторской песни, которую всей семье любим и ценим как удивительное явление отечественной культуры. Пел, конечно, не тем прекрасным баритоном, которым владел Дмитрий Алексеевич.

– Родители вам рассказывали о предках, в частности, о купцах?

– В советское время эти темы не обсуждались. Родители были без высшего образования, мама — моральный авторитет и центр семьи. Отец, как и многие жители Ашиткова, был мастером на все руки, считал, что после революции к власти пришло слишком много болтунов и лодырей, а много толковых и работящих мужиков погибло в 1930-е годы и в войну.

Балашов Александр Сергеевич рос без отца, рано умершего, был рабочим человеком, авиатехником. Сорок пять лет проработал в аэропорту Быково. Начинал с обслуживания ЛИ-2, всю жизнь тренировал пальцы, чтобы быстро на морозе затягивать гайки в труднодоступных местах самолета. Одним из первых специалистов принимал участие в летных испытаниях Як-40 и Як-42. Гордился тем, что при нем самолеты не падали. Он был заядлым охотником, рыболовом, пчеловодом и любителем природы.

– До какого времени вы проследили историю семьи Балашовых?

– Семья была крепкая уже при Петре I. Дмитрий Алексеевич записал семейную легенду о первом «засветившемся в истории» ашитковском Балашове. Однажды некто Герасим из деревни Ашитково в морозную и ясную зимнюю ночь запряг лошадь и поехал с товаром в Москву. Выезжал рано, чтобы утром быть на месте. Думаю, что Герасим торговал в Москве результатами ручного ткачества, поскольку уже в начале XVIII века в нашей местности этот промысел был распространен.

В дремучем лесу в районе деревни Хрипань лошадь Герасима, хорошо знавшая дорогу, неожиданно сама остановилась. Задремавший Герасим проснулся от толчка, в сумраке увидел, что впереди стоит повозка, а в повозке идет какая-то возня. Он скинул с плеч тулуп и в одном теплом полушубке подошел к повозке. Герасим увидел, как двое разбойников душат шарфом человека.

Герасим был богатырского телосложения, поэтому легко схватил и поднял за волосы разбойников, стукнул лбами и кинул в сугроб. Затем он оказал помощь несчастному путнику, связал руки разбойникам и доставил их в околоток полиции, который располагался где-то в районе Рогожской заставы. Там «гнездовались» крестьяне и торговцы с юго-востока Московского края.

Оказалось, что спасенный человек был довольно богатым и знатным. Утром он нашел на постоялом дворе Герасима и предложил ему любую награду за спасение жизни. Герасим был человеком гордым, он даже и в Москву ездил без шапки, чтобы не снимать ее перед боярами и князьями, никому не кланяться. Естественно, он отказался от вознаграждения, сказал, что, мол, обычное дело помочь человеку в беде. Тогда в качестве благодарности спасенный решил подарить Герасиму свою фамилию – Балашев.

Эта легенда имеет под собой документальные основания. Я нашел в третьей переписи податного населения в деревне Ашитково крестьянина Герасима, записанного под фамилией Балашев. Он числился единственным крестьянином в нашей деревне, у которого вообще имелась фамилия. Это и был предок всех наших Балашовых.

– Кем был знатный человек, подаривший свою фамилию?

– У меня есть несколько версий, впрочем, все они далеки от совершенства. Одни Балашевы, старообрядцы, позже породнившиеся с Кузнецовыми, вели дела на юго-востоке от Москвы, недалеко от Касимовского тракта. Другие – жили в селе Рогожи, которое позже стало городом Богородском (ныне Ногинск).

Согласно семейному преданию дарение Герасиму фамилии было оформлено документом – Дарственной грамотой. Следов этой грамоты я пока не обнаружил. Запись в ревизской сказке – это лишь косвенное подтверждение ее существования. Замечу, что к концу XIX века, примерно с 1890 года, фамилия ашитковских Балашовых в метрических книгах стала писаться не через «е», а через «о». Впрочем, произносили ее всегда через «о». Зная это, предлагаю для простоты в данном тексте писать фамилию через «о».

– Когда произошло возвышение купцов Балашовых?

– Долгое время, в том числе весь XVIII век, в наших краях не наблюдалось заметного хозяйственного развития. Жители сел и деревень из поколения в поколение занимались тем же, чем занимались деды и прадеды. Семьи росли незначительно, так как помещики или чиновники от государевой казны забирали у крестьян все излишки.

Развитие началось с павловских времен. В Бронницком уезде в 1796 году появился новый землевладелец – Иван Филиппович Бек. Немцы народ практичный, новые хозяева ввели правила, способствовавшие большей эффективности ведения хозяйства. В частности, Беки организовали в поместье три новые деревни, а большие деревни расселили, прикупили крестьян, чтобы более равномерно «посадить» людей на землю.

Развитие Ашиткова и округи еще более продвинулось после реформы 1861 года и при графе Александре Николаевиче Ламздорфе. Он обосновался в Ашиткове с детьми в 1871 году, оформив наследство своей рано умершей жены Марии Ивановны, правнучки Ивана Филипповича.

Александр Николаевич построил рядом с селом прекрасную усадьбу, которая частично сохранилась. Однако первые десять лет семья графа жила в купленном у Балашовых и перестроенном двухэтажном кирпичном доме. Большая семья Балашовых до этого размещалась в трех двухэтажных домах: два из них были деревянные, а один – кирпичный.

В кирпичном доме, который позже выкупил граф Ламздорф, жили до этого семьи двух братьев Балашовых: Ивана и Павла Семеновичей. Этот дом, в котором в советские времена был клуб, в последние годы стоял полупустой. В 2015 году случилось несчастье – этот старейший ашитковский дом сгорел и так и не был восстановлен.

До 1871 года семья Балашовых вела общее хозяйство. Начиная с XVIII века, главой семьи был, как правило, старший брат, то есть все деньги шли через одни руки. В семейных преданиях сохранились свидетельства, что женами младших братьев предпринимались попытки разделиться. Однако глава семьи, я предполагаю, что это был Спиридон, надолго отвадил братьев и их жен возвращаться к этому вопросу.

В те годы за домами Балашовых был большой замощенный двор. На просьбы о разделе Спиридон велел вынести из домов все имущество. Женщины вытащили скарб, разложили во дворе по кучкам, а мужья стояли в сторонке и наблюдали, как будут делить. Когда из дома вышел глава семьи, то в одной руке он держал кнут, в другой – оглоблю. Кнутом начал «угощать» женщин, а оглоблей крушить горшки, которые выставили во двор. Только мужчин из уважения не тронул. Братья волей-неволей согласились, что хозяин «поделил» верно.

После этой процедуры вопрос о семейном разделе много лет больше не поднимался. Однако в 1871 году подвернулся удачный покупатель на землю и дом – уже упоминавшийся граф Ламздорф. Кроме того, в семье в то время пошли большие разлады. В итоге единая семья Балашовых разделилась сразу на пятнадцать хозяйств, которые расселились по единственной Центральной улице Ашиткова.

Некоторые семьи после раздела смогли подняться, в частности семьи двоюродных братьев Платона Ивановича и Василия Артемовича. Другим семьям Балашовых пришлось становиться компаньонами (красить и отделывать ткани) или идти в наем к родственникам.

Глубоко верующий Платон большую часть своих денег вложил в богоугодное дело – строительство для жителей Ашиткова, Губина и Щельпина церкви Воскресения Христова, что создавало для прихожан большие удобства, превратило деревню в село, способствовало его превращению в волостной центр.

Семья Василия Артемовича Балашова после раздела тоже пошла в рост. В 1879 году Василий поставил на Центральной улице двухэтажный кирпичный дом с калориферным отоплением и хозяйственные постройки. Кстати, они неплохо сохранились до настоящего времени.

Через двенадцать лет, поднакопив деньжат, из семьи Василия выделился старший сын Иван. Он поставил для своей семьи отдельный кирпичный двухэтажный дом. Со временем Иван Васильевич построил большую двухэтажную пристройку к дому, конюшню, каменные красильню-каландрию и амбар, сновальню. Накануне революции порядка двухсот пятидесяти надомников работали на эту семью.

Пятеро сыновей Ивана получили неплохое образование, отличались деловыми качествами. В советское время все они смогли работать бухгалтерами. Один из них – Сергей Иванович Балашов окончил московскую гимназию и заочный педагогический институт, стал замечательным учителем физики и математики, получил звание Заслуженным учитель РСФСР. С потомками Ивана Васильевича и его брата Николая Васильевича я поддерживаю связь, они живут в разных местах Подмосковья и в Москве.

– Почему именно Платон Иванович Балашов стал храмоздателем церкви в Ашиткове?

– Во-первых, при разделе семейного имущества Платон Иванович получил большую долю. Платон Иванович был набожным человеком, а осенью того же 1871 года случилось событие, побудившее его к мысли о постройке церкви в Ашиткове – его престарелый отец скончался без причастия. Капитального моста через реку тогда не было, на лето ставили временный мостик, так называемые лавы. Твердый лед на реке Нерской еще не установился, и священник из Никольской церкви не смог вовремя добраться до умирающего. Тогда-то Платон Иванович по легенде и поклялся построить храм в самом Ашиткове.

Кроме того, как человек совестливый, Платон Иванович считал, что семья не вполне справедливо поделила имущество в его пользу. Избыточные деньги он хотел потратить не на себя, а на общественные нужды. Это, наверное, было не менее важным мотивом, чем клятва, данная при смерти отца. По крайней мере, Дмитрий Алексеевич в своей рукописи подчеркивал именно этот момент.

Начиная с 1874 года, Платон Иванович начал реализовывать свою задумку: заказал проект новой церкви у архитектора В.О. Грудзины, отправил его на согласование в консисторию. Духовные власти тщательно следили за тем, чтобы храм действительно был востребован, и чтобы эту идею поддерживали местные прихожане.

На внутреннее убранство нового храма, колокола, церковную утварь, одеяния причта вклады делали как семья графа, так и многие зажиточные жители Ашиткова и соседних деревень.

Платону Ивановичу к концу XIXвека денег для благоустройства церкви стало не хватать. Крупный российский фабрикант, купец, общественный деятель, меценат и благотворитель Никифор Михайлович Бардыгин – глава города Егорьевска, дал Платону Ивановичу крупную сумму в долг. В долговом векселе сроки уплаты не были указаны, а на словах договорились, что Платон их вернет, когда сможет. Но в 1901 году Никифор Михайлович умер, а его сын Михаил через суд предъявил вексель к оплате.

У Платона Ивановича наличных денег не оказалось, поэтому пришлось продавать и сокращать дело. Сыновья Платона Ивановича Александр и Иван не были способны вести семейный бизнес. Один увлекся петушиными боями, а другой жил на средства жены и тоже не испытывал большого рвения к организации ткацкого производства. Так что Балашов Платон Иванович закончил жизненный путь в бедности.

– Из какой линии Балашовых вышли ваши предки?

– Общий предок всех ашитковских Балашовых – Семен Никифорович – похоронен за рекой на кладбище при бывшей Никольской церкви. Еще в пятидесятые годы с Никольского кладбища вывезли большое количество памятников из черного гранита. Дешевые надгробия из белого известняка не тронули, поэтому могила Семена Никифоровича сохранилась. Памятник на две трети врос в землю, из хорошо сохранившихся надписей следует, что Балашев Семен Никифоров умер в 1815 году в возрасте 65 лет. Памятник поставлен сыновьями Семена.

Дмитрий Алексеевич называл Семена Никифоровича главой семьи. У Семена было пятеро сыновей, по старшинству: Спиридон, державший мельницу на реке Нерской; Егор, погибший в ополчении во время войны с Наполеоном; Иван – отец Платона Ивановича; Артем и Павел.

Мои предки по линии Артема Семеновича. Линия Артема Семеновича оказалась самой успешной, особенно по ветке Василия Артемовича. Сыновья Василия Артемовича Балашова организовали ткацкий промысел, став одними из самых богатых ашитковских семей. Одна из этих семей, которую я уже упоминал – это семья Ивана Васильевича Балашова.

Не менее успешной была и семья его брата Николая Васильевича, он отделился от брата Василия, тоже построил для своей семьи двухэтажный каменный дом, красильню, каландрию, оборудовал сновальню, купил динамо-машину с дизельный приводом, первым познакомив ашитковских жителей с электричеством. У Николая, правда, был только один сын Алексей, тоже умница, но к годам революции и экспроприации он не успел возмужать.

Балашовы могли позволить себе держать торговые площадки в теплых торговых рядах в Москве (в теперешнем ГУМе), планировали закупать ткацкие станки в Англии и строить собственную фабрику. Не успели.

Если бы не революция, то в Ашиткове, возможно, стояла бы не одна фабрика Адриана Трифоновича Павлова, а две или три: Павловых, Балашовых и Гусевых. Перед Первой мировой войной Александр Иванович Гусев, представитель другой коренной ашитковской семьи, предпринял попытку построить собственную фабрику. Проект не прошел согласование в губернском строительном управлении: не были выполнены санитарные нормы для рабочих. В 1913 году гордый Гусев видимо обиделся и бросил на полдороге эту затею. Может быть, и к счастью для местной природы и для своей семьи.

Моя ветка Балашовых от Артема продолжилась Тихоном Артемовичем, умершем рано, моим прадедом Алексеем Тихоновичем, дедом Сергеем Алексеевичем, умершем тоже молодым, но успевшем с бабушкой Раисой Михайловной произвести на свет моего отца Александра Сергеевича, дочь Клавдию и сына Алексея. Моя ветка, после семейного раздела оказалась небогатой, мужчины были наемными рабочими у своих же родственников.

Когда коренные ашитковские фамилии делились: Павловы, Балашовы, Котеревы, Мочаловы, Гусевы – на первые роли выходили семьи с наиболее предприимчивыми и талантливыми мужчинами. Они становились собственниками и организаторами производств, а остальные родственники вовлекались в их орбиту. Мой прадед Алексей Тихонович, например, был наемным рабочим у Николая Васильевича Балашова – своего двоюродного брата. На этой почве возникали постоянные стычки, но это был объективный процесс.

Алексею Тихоновичу после смерти отца не было и трех лет. Школ в Ашиткове и в соседних деревнях тогда еще не было, грамоту познавать ходили за реку к дьяку церкви Николы Нерского. Поскольку платить дьяку за учебу было нечем, Алексей не получил никакого регулярного образования. Он так и остался бы на всю жизнь неграмотным, если бы самоучкой не выучился читать, писать и считать. На счетах Алексей быстро производил все четыре арифметических действия с многозначными числами.

Наблюдая в детстве за игрой взрослых, научился играть в шашки и шахматы и даже успешно выступал в соревнованиях. Читать Алексей Тихонович научился настолько хорошо, что позже, в период революционных событий 1905 года, хорошо читал вслух революционные прокламации другим фабричным рабочим. Алексей Тихонович был очень восприимчив к революционной агитации.

Не все Балашовы были купцами по формальному сословию. Купеческое звание покупалось и предполагало не только блага, но и расходы. Например, Иван Васильевич Балашов, у которого оборот был не меньше, чем у владельца ткацкой фабрики Адриана Трифоновича Павлова, долгое время называл себя в документах просто зажиточным крестьянином.

Но я их всех называю купцами, поскольку по образу мысли и жизни они, конечно, принадлежали этому сословию. Их дети получали хорошее по сельским меркам образование, носили костюм с галстуком, приобретали жилье в городе. Как и все российские купцы: в первом поколении они еще неграмотные крестьяне, во втором – дети получали образование, наследовали и приумножали имущество и были уже фабрикантами, заводчиками, а внуки уже были скорее финансистами, предпринимателями, знатоками искусства, собирателями и меценатами, часто учеными. Примеров таких семей множество: Рябушинские, Бахрушины, Третьяковы, Мамонтовы, Солдатенковы, Кузнецовы, Щукины и многие другие.

– Церковь в Ашитково не действовала в советское время?

– Да, ее закрыли в 1938 году. В церкви устроили зернохранилище, но надо отметить, что колхозное, а потом совхозное начальство не стремилось все разрушить, не усердствовало в этом плане. Более того, местные жители следили за тем, чтобы церковь не разоряли. Посторонний человек не мог проникнуть внутрь, и уж тем более что-то вынести.

Старые киоты, обрамления больших икон были аккуратно сняты и поставлены в алтаре. Я мальчишкой сам видел эти рядами поставленные подрамники для икон. Небольшие иконы многие жители забрали себе домой, и потом вернули на место, когда церковь вновь открыли. Благодаря такому ответственному подходу, церковь сравнительно хорошо сохранилась, уцелело многое из старого убранства, в том числе резной и золоченый иконостас.

Впоследствии отцу Евгению при помощи профессиональных реставраторов удалось восстановить и многие настенные росписи. Заслуга протоирея Евгения Васильевича в возрождении Воскресенской церкви огромна. Его энергия, настойчивость, знания, умение общаться с людьми, помноженные на истинную веру, принесли в короткий срок выдающийся результат: храм преобразился, ожил, заблистал внутренней и внешней красотой.

Никольской церкви на погосте Николо-Нерский не повезло. Ее закрыли и разорили, древняя деревянная церковь сгорела, а в пятидесятые годы взорвали кирпичные колокольню и трапезную, которые построили на народные деньги, обустроили ашитковские купцы Балашов Платон Иванович и Павлов Тимофей Трифонович еще в 1885 году.

– Сохранилась ли могила храмоздателя Воскресенской церкви Платона Ивановича?

– Платон Иванович Балашов завещал похоронить себя у построенной им церкви около Иверского придела. Екатерина Михайловна Батракова (в девичестве Балашова) рассказывала мне, что Платона Ивановича действительно похоронили по его завещанию с южной стороны храма, подведя могилу под фундамент церкви.

Над его могилой до революции висел кованный местными кузнецами красивый металлический венок. В 2008 году по инициативе и благодаря помощи священника над могилой Платона была установлена надгробная плита с памятной надписью и мемориальной табличкой на стене церкви. Эксгумацию не делали, я считаю это правильным, доверяю авторитетному мнению Е.М. Батраковой, поскольку она была дочерью многолетнего старосты нашего села, который владел всей информацией о том, что происходило в Ашиткове в начале XX века.

До войны с южной стороны церкви стояли еще две часовенки. Одна часовня была устроена над могилами Павловых. Если внимательно посмотреть, то сохранившаяся группа из трех памятников окружена фундаментом – это и было основание часовни. Она представляла собой ажурную металлическую конструкцию с крышей и небольшой луковкой наверху, наподобие сени.

Еще одну часовенку-сень установили над могилой трагически погибшего Николая Ивановича Балашова – внука храмоздателя Платона Ивановича. Как я уже говорил, сыновья не сумели продолжить дело Платона Ивановича, поэтому его единственной надеждой оставался внук Николай. Но все вышло иначе. У Платона на дворе содержался огромный племенной бык могучего телосложения. Этот бык насмерть раздавил Николая Ивановича, незадолго до этого женившегося, но не успевшего завести детей. Это была настоящая трагедия для Платона Ивановича, сократившая ему жизнь.

По истории небольшого села Ашитково, как и по истории семьи Балашовых можно проследить историю нашей огромной страны. Ниточки памяти тянутся: к служилому роду дворян Ашитковых; соколом летят за борзыми Алексея Михайловича, по легенде охотившегося здесь и отдавшего распоряжение поставить на крутом берегу Нерской деревянную церковь Николы; тонут в слезах Алексашки Меншикова, потерявшего не только эти подаренные ему подмосковные владения, но и жизнь, после смерти Петра Алексеевича; сохнут чернилами на столе императрицы Екатерины II, подписавшей указ об образовании Московской губернии, нашего Бронницкого уезда, Гвоздинской волости с Ашитковым в ее составе.

Они трясутся в карете «доктора медицины и хирургии» И.Ф. Бека, едущего из Петербурга осматривать подаренное Павлом подмосковное имение; шелестят деловыми бумагами в руках педанта и редкого скряги, но заботливого отца и прекрасного организатора графа Ламздорфа, строящего, страхующего, закладывающего и сдающего в аренду мукомольную мельницу и сенопрессовальню с паровыми приводами, а также пивоваренный заводик в Ашитковском имении.

Тянутся ниточки заботами новобранца Балашова Алексея Дмитриевича отправляют в ноябре 1917 года из далекого Владивостока в Ашитково весточку родителям; на велосипеде самокатчика Семена Журавлева, деда Нины Абрамовой с Климовки, везут по кремлевским улочкам свежую почту Владимиру Ильичу, творящему в Московском Кремле мировую историю; шашкой Степана Котерева в составе 1-й конной Семена Буденного очищают от интервентов и белых степи Малороссии;

Они с лопатами и кирками, с карандашом и счетами руками и знаниями «кулацко-классово чуждых элементов, злостно тормозящих перестройку хозяйства на социалистический лад», лишенных перед этим всего имущества и высланных из Ашиткова в Сибирь Котеревых, Павловых, Балашовых и других, строят в чистом поле землянки – для себя, город-сад Сталинск (Новокузнецк) и металлургический комбинат - гигант для родины.

Эти ниточки глазами охранника Берешполец Василия наблюдают из окошка дачи на Воробьевых горах, как невысокая скрюченная фигура Иосифа Виссарионовича движется по садовой дорожке; с отвагой и смекалкой Павлова Ивана Дмитриевича защищают Тракторный завод в разрушенном и горящем Сталинграде; зычным прокуренным голосом председателя колхоза «Культурная революция» Павловой Александры Васильевны строят коровник, баб и подростков в тяжелые голодные военные годы; в послевоенные годы красивыми и мощными баритонами Балашова Дмитрия Алексеевича и его друга Павлова Константина Ивановича оглашают окрестности Ашиткова.

Этот список можно продолжать и продолжать. История села богата судьбами людей, его населявших. Все события, которые происходили в России и Советском Союзе, нашли отражение, как в зеркале, в истории нашего села. Когда понимаешь, что исторические события затронули тебя самого, твоего деда, родителей, соседа, знакомого, близкого друга – совсем по-иному к событиям относишься.