Олег Устинов: «В биографии о. Александра Меня многое еще неизвестно»

С 2016 года в Культурно-просветительском центре «Дубрава» в микрорайоне Семхоз города Сергиева Посада стартовал историко-краеведческий проект «Этот священник жил рядом с нами… Из воспоминаний жителей Загорска о протоиерее Александре Мене». По словам руководителя проекта Олега Устинова, его цель – сохранение всех без исключения, пусть даже самых малых, свидетельств об отце Александре Мене на Радонежской земле. Новое и пользующееся все большей популярностью в современной гуманитарной науке направление «устная история» – рассказы и воспоминания очевидцев о тех или иных исторических деятелях и событиях – позволило Олегу Устинову и сотрудникам научного отдела «Дубравы» обнаружить интереснейшие факты из жизни знаменитого священника, которые не были зафиксированы городским, областным и федеральными архивами.

–Расскажите о проекте «Этот священник жил рядом с нами…» Это была ваша задумка?

– Да, это была моя идея. Недавно я беседовал с одним московским историком, и когда он узнал, что я собираю воспоминания об отце Александре Мене, он удивился и спросил: «что можно еще собирать, разве уже не все опубликовано?» Действительно, написано и издано немало книг воспоминаний об отце Александре, однако остается еще много неизвестных страниц в его биографии. Идея этого проекта родилась в январе 2016 года, когда в культурном центре «Дубрава» в Семхозе был открыт научно-просветительский отдел. Это был закономерный шаг после создания музея отца Александра. Отец Александр был не просто проповедником, но и богословом, философом. После него остался огромный архив, который нужно изучать, проводить на основе его работ научные исследования.

Обычно жизненный путь отца Александра связывают у нас в Подмосковье больше с городом Пушкино, где находился его приход – Сретенский храм в Новой Деревне. Мы же решили посмотреть на круг его знакомств в Загорске. Все-таки отец Александр жил в Семхозе всего в пяти минутах езды на электричке от города. Хотя родные и друзья жили по большей части в Хотьково, нам стало интересно, ходил ли он в Лавру, гулял ли по Загорску, общался ли с кем-нибудь?

–С чего вы начали поиск?

– Часто поиску помогал счастливый случай. Я пошел самым простым путем, пытаясь выяснить, был ли знаком отец Александр с городской интеллигенцией. Например, с Александром Горловским. Горловский – знаковая фигура для Загорска шестидесятых, семидесятых годов. Он был просветителем, преподавателем Народного университета, учителем литературы в кинотехникуме. Кроме того он был сыном репрессированного и сам провел какое-то время в ссылке в Казахстане. Было бы странно, если два видных жителя города не знали друг друга. Я опрашивал друзей Горловского на этот счет и сначала не находил свидетельств в пользу их возможного общения. Однако жена Горловского подтвердила, что они все же были знакомы. Знакомы были с отцом Александром и друзья Горловского, например, Исаак Марон.

Исаак Марон – это известный сегодня сергиево-посадский краевед и фотограф, а когда-то он работал инженером на Скобянке, и, как и многие, слушал «западные голоса». Загорск – это город научной интеллигенции, тут все умели настраивать приемники, только одни знали про необычного священника из Новой деревни и хотели с ним встретиться, а другие не обращали на это внимания. Исаак Марон вспоминал, что когда услышал по радио голос отца Александра, его поразило то, насколько священник был в своей речи свободным. Он говорил так, будто нет партии, коммунистической идеологии, органов госбезопасности и как будто ничто не могло ему угрожать. Казалось поразительным, что человек абсолютно свободно проповедовал о Боге в то непростое время.

На тот момент отец Александр служил в храме в Тарасовке. Тогда рельеф местности возле платформы был немного другим, и можно было увидеть купола этой церкви из окна электрички. Однажды Исаак Марон неожиданно для себя решил выйти на этой станции и познакомиться с проповедником. Он встретил отца Александра в храме в окружении пожилых людей. Первый вопрос к священнику был такой: «В храме одни старушки, когда их не станет, кто же с вами останется?»Отец Александр улыбнулся и ответил: «Старость вечна». Потом он указал в качестве примера на пожилого мужчину – одного из его самых ревностных прихожан, который был генералом в отставке. Отец Александр был убежден, что каждый человек сталкивается с вечными вопросами, на которые вынужден искать ответы. Кто-то приходит в церковь и к Богу раньше, кто-то позже, в атеистов отец Александр не верил. С его точки зрения, атеист – это просто тот, кто не осознал свою веру, хотя Бог, так или иначе, живет и в его сердце.

–А что вам стало известно о знакомстве Меня и Горловского?

– Они познакомились в Коктебеле у вдовы поэта Максимилиана Волошина Марии Степановны. В семидесятые годы у нее собирался весь цвет литературы. В ходе моих поисков я нашел интересное свидетельство поэта Владимира Вяхиря. Вяхирь был сотрудником Центрального телевидения в 1980 году, когда в Москве проходила Олимпиада. Однажды он зашел в вагон электрички и увидел своего учителя по кинотехникуму Горловского. Завязался разговор, а буквально через пять минут на станции Семхоз к ним подсел отец Александр и, поздоровавшись с Горловским, завел с ним беседу. Вяхирь обратил внимание, что это было дружеское общение людей, знавших друг друга. Горловский поделился своими планами издать рукопись, а отец Александр сочувственно улыбнулся, потому что в те годы можно было целую вечность ждать очереди в издательстве, пока текст будет проходить через всевозможные цензурные фильтры.

В свою очередь, отец Александр сообщил, что он издал книгу «Небо на земле», причем «не здесь». Это означало Брюссель. Его тексты, естественно, не могли быть изданы в Советском Союзе, поэтому их тайно на свой страх и риск перевозил сотрудник французского посольства Ив Аман. Это была очень важная культурная миссия, и в ней, на самом деле, не было политики, как это часто стремятся представить. В Брюсселе работало издательство «Жизнь с Богом», куда переправлялись рукописи отца Александра, а потом изданные книги возвращались обратно в СССР, продавались на черном рынке или перепечатывались и переписывались вручную. Горловский, услышав про это, поменялся в лице и сказал, что делать этого не советует. Горловский год сидел в тюрьме после ареста своего отца, а потом был сослан в степи Казахстана. У него была очень жесткая прививка относительно диссидентства, а отец Александр к риску относился иначе: делай что должно, а будет, как Бог даст.

– Если в те годы было такое жесткое идеологическое давление, почему священника не посадили в тюрьму?

– Действительно, открыто проповедовать Евангелие в те годы решались немногие. Отец Александр был из числа этих смелых пастырей. Более того, он организовывал так называемые малые молитвенные группы, собрания которых проходили на конспиративных квартирах. Вы спрашиваете, почему не посадили? Во-первых, отец Александр всегда находился под контролем. Вся его деятельность четко фиксировалась в органах. Думаю, его не преследовали прямо, потому что для КГБ не всегда представляло опасность то, что контролировалось. Да и политикой как таковой в отличие, сажем, от Глеба Якунина он не занимался. Во-вторых, его хотели посадить, к этому все шло в середине восьмидесятых, когда была опубликована статья «Крест на совести» в газете «Труд». Такой обычный пасквиль. Отца Александра постоянно вызывали на допросы на Лубянку.

Остались воспоминания того времени, о том, как он стоически переносил преследование, не теряя бодрости духа и присущей ему радости. Нам удалось восстановить интересные детали тех драматических событий. За преследуемого пастыря заступился его друг академик Лихачев. Он общался с Раисой Горбачевой – первой леди страны – и прямо попросил ее вмешаться. Действительно, преследование Меня завершилось. Конечно, были и другие факторы, повлиявшие на такой исход, но заступничество Лихачева тоже сыграло свою роль.

Надо сказать, что у отца Александра в доме бывали многие удивительные люди, не всегда желательные для власти. У него долго жила Надежда Мандельштам – жена поэта, приезжал известный бард Александр Галич, знаменитый советский философ Мераб Мамардашвили, писатель Александр Солженицын, многие иностранцы. Семхоз жил своей привычной жизнью, и мало кто из его жителей осознавал, что домой к местному священнику приходят люди не только общероссийской, но и мировой известности.

–Бард Александр Галич был крещен отцом Александром Менем?

– Да. Их знакомство началось еще до личной встречи. Отец Александр знал песни Галича и ценил их, а Галич, в свою очередь, читал самиздатовские книги Меня. Бард вспоминал, что его всегда поражало, как отец Александр умел описывать библейские места, создавая эффект присутствия, словно сам был очевидцем и лично ходил по дорожкам Иерусалима. В какой-то момент Галич просто понял, что нужно ехать к отцу Александру. Галич переживал непростое время, его вынуждали уезжать из страны. Интересно, что когда они прощались после встречи в Новой Деревне, поэт подарил отцу Александру табличку, на которой можно было писать и сразу же стирать слова – символ времени, когда людей заставляют молчать, а священникам не позволяют проповедовать. Отец Александр не принял подарок. Он сказал, что придет еще время, когда будем говорить в полный голос.

Так и случилось. Отец Александр Мень стал первым в СССР, кто заговорил о Боге публично. Он готовился к этому в течение всей жизни и, несмотря на то, что он открыто проповедовал всего три года, а полноценная телепередача с его участием вышла только одна, стал известен всей стране. Есть знаменитая запись «Вечные вопросы», когда он сидит в студии и рассуждает на камеру. Отцу Александру поставили условие не произносить слово «Бог». Если вы посмотрите этот монолог, то будете поражены как искусно, ни разу не произнося слов «Бог» или «церковь», отец Александр доводит до слушателя и зрителя свою проповедь, и совершенно четко понятно, о Ком он говорит. Это, конечно, был его удивительный дар говорить просто о сложном.

–Вернемся к проекту «Этот священник жил рядом с нами…»Как бы вы определили его главную задачу?

– Главная задача – найти живых свидетелей и очевидцев, чтобы сохранить память об отце Александре, потому что не все из них напишут мемуары, а вместе со многими память уйдет навсегда. Если хотите, это наша борьба со временем, попытка сохранить то, что в наших силах. Ведь история это не то, что было, а то, что осталось. Я понял это еще на первом курсе исторического факультета, когда, выступая на конференции, сергиево-посадский краевед Татьяна Смирнова рассказывала, что свидетели времени уходят, а ведь в городе жили Трубецкие, Голицыны, память которых – это настоящее сокровище. Я пошел по ее пути, и сразу, начав работу в «Дубраве», определил для себя то, чем буду заниматься помимо философских исследований.

Много удивительных подробностей открывается в ходе работы. Например, историк Олег Карпов рассказал нам о странной встрече с отцом Александром незадолго до трагических событий в сентябре 1990 года. Первый раз они увиделись в Историко-архивном институте, где отец Александр читал лекции. За неделю до убийства, Карпов приехал в Семхоз к своему другу и на той самой дорожке, где потом произойдет убийство, заметил впереди фигуру отца Александра. Олег Карпов решил догнать его, чтобы поздороваться, но как только приблизился, отец Александр резко отошел в сторону и инстинктивно закрыл себя портфелем. Казалось, будто он ожидал нападения. Олег Карпов растерялся от такой встречи, поздоровался и быстро пошел дальше. Думаю, отец Александр знал, что на него готовится покушение. В пользу этой версии есть много свидетельств.

–Когда вы заинтересовались жизнью и творчеством Александра Меня и почему он стал вам близок?

– Мне трудно ответить на этот вопрос, потому что отец Александр всегда был для меня одним из тех людей, которых можно назвать духовными маяками. Я узнал о нем еще в детстве. Помню, бабушка рассказывала про интересного священника, тогда в журнале «Смена» была публикация «Сына Человеческого». В 1989-1990 годах я уже слышал это имя, а потом, когда стал студентом исторического факультета, читал его книги. Я знал, что однажды наша с ним встреча произойдет, это был вопрос времени. Меня очень обогатило заочное общение с отцом Александром. Думаю, что его так любили и до сих пор любят те люди, с которыми он соприкасался, потому что он подарил им самих себя, открыл им, что человек – это дух, что у человека есть душа, и что никакие преграды не должны нас останавливать на пути духовного возрастания. Отец Александр организовывал альтернативную реальность, другой мир, в котором происходила встреча человека с Богом. Смысл молитвенных групп, которые он создавал в атеистическом окружении, был именно в этом.