Ольга Хлебодарова: «Музей психологии побуждает повернуться лицом к самому себе»

Пять лет назад в Люберцах был открыт первый и единственный в России частный музей психологии. Создатель экспозиции и автор идеи музея Ольга Борисовна Хлебодарова – психолог, президент Международной профессиональной ассоциации психологов (до 2019 года Ассоциация психологов Подмосковья) и руководитель благотворительного центра психологической помощи онкологическим больным «Опора». В музее представлены экспонаты-метафоры скульптора и художника Леонтия Владимировича Озерникова, рассказывающие в доступной форме об истории и становлении науки психологии и о строении человеческой души.

– Ольга Борисовна, расскажите о концепции музея психологии.

– Гости нашего музея первым делом попадают во дворик патио где-то между Францией и Испанией, и их встречает уличный театр. Наш первый экспонат – «гардероб личности». Мы рассказываем о масках и ролях человека. У каждого из нас в большей или меньшей степени есть свой «гардероб личности»: разные маски и роли, которые мы комбинируем, создавая образ.

Мы сделали афиши под театр, где в главных ролях человек неуверенный. «Сценарист» Карл Густав Юнг – один из основоположников маскотерапии. Он ввел в психологию понятие архетипов, то есть ролей, которые мы выбираем. Сверху мы обозначили вводную фразу: «Вся жизнь – театр, в нем женщины, мужчины – все актеры». Можно вспомнить продолжение этой цитаты из Шекспира: «У них свои есть выходы, уходы. И каждый не одну играет роль. Семь действий в пьесе той». А дальше классик точно описывает возрастную психологию. В данном случае мы говорим не про лицедейство и лицемерие, а про разные образы, в которых человек выступает в течение жизни, в кризисные периоды.

Известный психотерапевт Гагик Микаелович Назлоян еще в советское время разработал уникальный метод лечения людей с психиатрическим диагнозом при помощи скульптурной маски – маскотерапию. Он беседовал с больными и одновременно во время сеанса лепил их скульптурный портрет. Через скульптурную маску и восприятие образа себя человек излечивался. Маски используются и в современной арт-терапии. В «гардероб личности» встроены маски, которые были в работе с клиентами, пережившими психотравмирующие ситуации. Задача психолога перевести травму в ресурс. Из самой тяжелой ситуации нужно взять положительный опыт, не застревать в травмах, а двигаться дальше. Маски создают сами клиенты: это могут быть даже простые изделия, вырезанные из бумаги.

– Маски и роли в психологии – это разные понятия?

– Да. Ролевая теория была введена социологами в 1930-х годах, а свое развитие она получила в рамках психологии. «Режиссер-постановщик» нашего театра Эрик Берн – основоположник ролевой теории, автор книги «Игры, в которые играют люди». Берн утверждал, что в любой коммуникации, независимо от нашего реального возраста, мы всегда используем одну из трех ролей: взрослого, родителя или ребенка. В течение одного дня мы можем побывать в каждой из этих трех позиций. Знание этих законов упрощает жизнь и взаимодействие с людьми.

– Экспонаты музея выглядят как художественные произведения. Как они создавались?

– Идеи оформления музея – мои, а исполнение всех экспонатов принадлежит руке известного скульптора Леонтия Владимировича Озерникова. Он также работал над оформлением музея Гоголя, музея театра Советской армии и многих других интересных мест. Его главным авторским проектом был «Музей бессонницы» в Москве. В сентябре 2020 года Леонтия Владимировича не стало, ему было 70 лет. Мы храним память о художнике и благодарны за вклад в создание нашего музея. Многие посетители сразу узнают неповторимый почерк Леонтия Владимировича.

– Основная экспозиция посвящена истории науки психологии?

– Чаще всего мы начинаем с мифа о Психее. Античный писатель Апулей изложил его в одной из новелл сочинения «Метаморфозы». Мы счастливы, что раздобыли перевод Апулея на русский язык 1904 года издания с прекрасными гравюрами. Психея в мифе предстает в образе бабочки, поэтому и в психологии бабочка стала символом души.

Дальше мы рассказываем про три ступени развития науки психологии. До XVIвека она развивалась в русле философии, и ее праотцем принято считать гениального Аристотеля, написавшего трактат «О душе». В XVIвеке немецкий философ Гоклениус впервые ввел термин «психология». В этот период психология развивается уже в русле не философии, а естествознания. Отмечу, что до сегодняшнего дня точно не определено, к какой именно области знания относится психология. Выдающийся ученый Б.М. Кедров показал, что она встроена во все науки, соприкасаясь даже с математикой.

В 1879 году Вильгельм Вундт открыл в Лейпциге первую экспериментальную психологическую лабораторию, хотя еще в 1863 году подобную идею высказывал русский физиолог И.М. Сеченов. С лаборатории в Лейпциге психология ведет свой отсчет как самостоятельная дисциплина, и на сегодняшний момент ей 141 год. У психологии сравнительно короткая история, но очень долгая предыстория.

Наш музей совместно с Международной профессиональной ассоциацией психологов (МПАП) разработал юбилейную медаль Вундта к 140-летию нашей науки. Также мы сделали орден Аристотеля за душеведение. В феврале этого года орден Аристотеля мы вручали психиатру Андрею Владимировичу Гнездилову, который еще в 1990 году открыл первый в стране хоспис.

Наряду с Аристотелем примером гениальности является Леонардо да Винчи. В музее есть уголок, посвященный да Винчи, где мы разграничиваем и объясняем понятия гениальность, талант, одаренность, задатки и способности.

– Как развивалась наука психология в нашей стране в XX веке?

– «Трагедия в прикладной психологии» – так мы назвали один из экспонатов. В 1936 году в Советском Союзе вышло постановление о запрете науки педологии. Педология или детская психология какое-то время активно развивалась в стране, открывались лаборатории, проводил свою работу Лев Семенович Выготский. Гонение на отечественную педологию началось после того, как исследователи решили измерить и сравнить всестороннее развитие пионеров и скаутов. Итог оказался неожиданным: пионеры уступили скаутам. Этого не могли допустить власти, поэтому психология в контексте педологии оказалась под запретом, и, кстати, формально она так и не была реабилитирована. Только в 1960-х годах в СССР был открыт первый факультет психологии. Образовалась пропасть в преемственности, в то время как на Западе психология развивалась непрерывно.

Отдельную витрину мы посвятили выдающемуся ученому, академику, первому русскому лауреату Нобелевской премии по медицине Ивану Петровичу Павлову. Он сделал невероятный прорыв в науке, внес неоценимый вклад в психологию. Модное и перспективное направление когнитивно-поведенческой психотерапии считает Павлова своим предтечей, потому что в основе их системы лежит павловский принцип «стимул-реакция».

Отдельно мы рассказываем про эксперименты в области психологии: Стокгольмский синдром, референтные группы, опыты над крысами. Кстати, благодаря исследованиям на крысах психологи ввели понятие «когнитивной карты». Ученые заметили, что крыса всегда идет к еде самым коротким путем даже по незнакомому лабиринту. Возникло предположение, что животное каким-то образом строит когнитивную карту, как бы приподнимаясь над лабиринтом и моделируя кратчайший путь. Этот принцип перенесли потом в психологическую работу с клиентом, помогая приподняться над проблемой, чтобы найти самый кратчайший путь к решению.

– О каких школах психологии вы рассказываете?

– У нас представлены классические школы психологии. Начинаем мы с Зигмунда Фрейда, благодаря которому пошло дальнейшее развитие научно-практической психологии. От его школы или по ее примеру исследователи стали формировать собственные направления. В каждой школе есть свое представление об устройстве личности, и мы разместили их отдельно вместе с портретами основоположников каждого течения. Мы рассказываем о психоанализе, гештальт-терапии, бихевиоризме, гуманистической психологии и «пирамиде потребностей» Абрахама Маслоу, трансперсональной психологии Станислава Грофа, экзистенциальной психотерапии Виктора Франкла.

В книге «Скажи жизни «Да!» Виктор Франкл рассказывает о своем тяжелом опыте заключения и работы в немецком концлагере в 1940-годы. Франкл говорил, что все это время его поддерживала и укрепляла одна фраза Федора Михайловича Достоевского: «Я боюсь только одного – стать недостойным моих страданий». В какой бы тяжелой ситуации мы не были, говорит нам Франкл, мы должны оставаться личностью.

Глубинную психологию мы изобразили в виде макета реки жизни от рождения до смерти. Здесь метафорически изображены этапы, через которые мы проходим в течение пути. Я наделяла образы конкретным смыслом, но на экскурсиях прошу ребят поимпровизировать и самим истолковать значение этих метафор. Река неумолимо ведет нас к концу, к смерти.

Смерть является неотъемлемой частью жизни, но в нашем менталитете – это одна из табуированных тем. Когда в музей приходят дети, я вижу, что они очень заинтересованы разговором о смерти, потому что здесь им разрешено задать вопросы, которые их мучают. Взрослые часто уходят от ответа, либо начинают рассказывать сказки, лишь бы ребенок отстал.

В конце экскурсии мы говорим о самом загадочном органе человека, который до сих пор до конца не изучен – нашем мозге. Мы поставили весы, на одной чаше которых разум, а на другой – чувства. Чувства всегда перевешивают разум, особенно в неординарных или критических ситуациях. Даже если человек не транслирует чувства в эмоции, кажется внешне спокойным, внутри него всегда происходит реакция. В этой связи мы рассказываем про выдающегося ученого Наталью Петровну Бехтереву, которая всю свою жизнь посвятила изучению мозга.

– Где грань между нейрофизиологией и психологией. Психология – это ведь не наука о работе мозга?

– Психология в большей степени про поведение человека. Возвращаясь к великому Павлову и его принципу «стимул-реакция», отмечу, что мы наблюдаем его в работе с онкопациентами. У нас есть большой благотворительный проект бесплатной психологической поддержки онкопациентов «Опора». На первой консультации мы всегда собираем анамнез и почти всегда видим, как череда стрессов или психотравмирующая ситуация косвенно провоцируют тяжелое заболевание. Стресс бьет по иммунной системе человека, а если у него была генетическая предрасположенность или ряд хронических заболеваний, то болезнь давит на слабые зоны и начинает развиваться на физическом уровне.

– Среди многочисленных психологических школ, часть из которых вы уже упоминали, какой вы отдаете предпочтение?

– Сегодня непросто быть приверженцем только одной школы. Психологи, так или иначе, интегрируют разные направления в своей работе, но при этом важно, чтобы была одна доминирующая основа, на которую специалист будет опираться. Я, как психолог, отдаю предпочтение гештальт-терапии и гуманитарной психологии. В гештальт-терапии меня привлекает использование символов и метафор. Ее инструментами стали полюбившиеся многим психологам и клиентам сказкотерапия, арт-терапия, метафорические и ассоциативные карты. Этот же принцип применен в экспонатах нашего музея.

– Как появилась идея создать такой необычный музей?

– Идея пришла, когда я работала педагогом-психологом в школе. Каждый раз, встречая малышей, которые приходили на подготовку к первому классу, я задавала им вопрос: как вы думаете, чем занимается психолог? На протяжении многих лет они дружно смеялись и говорили, что психолог работает с «психами». Я искала способ показать ребятам, что психология – это на самом деле невероятно интересная наука, и стала использовать для иллюстрации подручные средства. Брала горшок с цветком, ставила перед ребенком и говорила, что цветок – это человек, а наука психология занимается тем, как ухаживать за цветком, чтобы он правильно рос.

Психология – это не столько коррекция, сколько развитие личности. Есть стереотип, что к психологу нужно идти только когда совсем плохо, но психолог может многое сделать и для здорового человека. Специалист может помочь лучше узнать себя, свои слабые и сильные стороны, и то, в каких профессиональных сферах человек будет максимально эффективным. Если знать о возрастных кризисах, можно применять меры профилактики и быть к ним готовыми.

Когда я рассказывала детям о психологии на примере цветочного горшка, у меня поселилась идея создания и других экспонатов. Было несколько попыток создать музей в школе и в филиале Современной гуманитарной академии в Раменском. Потом случилась встреча с Леонтием Владимировичем Озерниковым. К этому времени я собрала целый чемодан разных предметов и артефактов, и они очень пригодились для создания экспозиции.

Каждый экспонат – это в идеале отдельная комната, поэтому хотелось бы переехать в небольшое, отдельно стоящее здание. Важно, чтобы были представлены не только основоположники психологических школ, но и выдающиеся ученые, развивавшие каждое направление в дальнейшем. Это огромный пласт информации. Мы проводим экскурсию обзорно, но по запросу можем по одному экспонату провести целый семинар.

Наш музей – это не только просветительская площадка, но и место, где можно говорить о духовно-нравственном развитии подрастающего поколения. Я была свидетелем, как подростки после экскурсии глубоко задумывались над тем, что увидели и услышали. Я считаю, что музей психологии, помимо просветительской деятельности, вмещает в себе много разных функций. Экспонаты побуждают почитать литературу, узнать больше, и, в конце концов, повернуться к себе лицом, потому что, зная себя, человек узнает окружающих.

–У вас на сайте утверждается, что это единственный музей психологии в мире.

– Да, он единственный в мире. Но у нас не было идеи намеренно так заявлять о себе, просто было желание рассказывать о науке психологии доступным языком. Когда примерно через год работы музея я стала думать о взаимодействии с музеями-партнерами, начала мониторить сайты, оказалось, что подобных музеев больше нигде нет. Есть адресные музеи психологии и психиатрии, но они больше медицинской направленности. Поэтому наш музей единственный, а когда перестанет быть единственным, будем говорить, что первый.

Контакты Музея психологии: +7 (926) 235-42-16