Нерабочая лошадка: Конная полиция впервые передала скакунов в подмосковный приют

Самый большой приют для лошадей в стране находится в деревне Шипулино городского округа Клин. Неделю назад сюда впервые привезли подопечных подмосковной конной полиции. Не списали на мясо, как это было раньше, а обеспечили животным достойную старость за верную службу. Рассказываем, кем еще пополняется приют и как здесь лечат и спасают от смерти лошадей.

ЕЩЁ ОДИН ШАНС

Лошадиный хоспис, дом престарелых, реабилитационный центр – как только не именуют в народе приют «Шанс на жизнь». В основном сюда попадают бывшие спорт­смены, цирковые или прокатные лошади. Раньше эти животные приносили победы, а потом из-за старости или из-за травмы стали ненужными и их списали со счетов.

Именно таким лошадям с трудной судьбой, как, например, у старушки Земфиры, основательница приюта Анастасия Елизарова дает еще один шанс на жизнь. Когда-то Земфира работала в клинской детско-спортивной школе. А потом, несмотря на артроз и хромоту, ее отдали в прокат, доведя до истощения. Анастасия нашла рабочую лошадку на грани голодной смерти, выходила. Сейчас 29-летняя Земфира вместе со всем табуном выходит в поле и лижет руки тем, кто решается погладить ей гриву. Зубов у нее не осталось, поэтому ее основной рацион – гранулированное сено.

Анастасия ведет специальную тетрадку, куда вписывает всех постояльцев. Два года назад там появилось место и для Долины. Эту кобылу ганноверской породы стали эксплуатировать на спортивных стартах слишком рано. Результат – проблемы с суставами. Ее второй хозяин решил, что хромая лошадь способна только на приплод, и, не обеспечив должный уход, покрыл ее. Анастасия купила Долину, которая после выжеребки превратилась в скелет с провисшими ногами.

– Ей всего 18 лет, а выглядит она на 50. Связки не поддаются восстановлению, что бы мы ни делали. И все это – из-за людской меркантильности, – считает Настя.

ВСЕХ НЕ СПАСТИ

Раньше приют часто работал с бойней, спасая лошадиные головы от ножа. Сейчас Анастасия предпочитает сотрудничать с частниками.

Сегодня владельцы сами ищут Настю и просят забрать животное. В приют приходят по три-четыре письма в неделю. Одни бесплатно отдают, другие заламывают суммы. Но даже даром Настя берет не всех, трезво оценивая свои силы.

– Бывает, присылают таких, что только пуля по ним плачет, – говорит хозяйка приюта. – В основном у этих лошадей проблемы с опорно-двигательной системой, ноги в разные стороны, суставы изогнуты. Если врачи говорят, что животному не помочь, или мы понимаем, что нужна дорогостоящая операция, которую нам не потянуть, – не беремся. А иногда кажется, что лошади каюк – безумно худая, еле дышит. Но мы все равно забираем ее к себе и вытаскиваем с того света.

Недавно конная полиция впервые официально списала на пенсию своих лошадей. Долгие годы сотрудники патрулировали на них парк. А когда пришло время, отдали на пенсию в приют.

– Обычно едешь в коневозке и думаешь, что лошадь помрет прямо сейчас. А этим красавицам по 24 года, и они в прекрасном состоянии, – рассказывает Анастасия про полицейских лошадей.

ВОЛЬНАЯ ЖИЗНЬ

Переезд в Шипулино был для приюта вынужденным и уже третьим по счету. Новое место даже лучше прежнего. Условия содержания животных здесь приближены к естественным. Летом лошадей выгоняют в поля, которые огорожены электроизгородью. С утра до вечера за ними присматривает пастух. Конокрады, по словам Насти, народ ушлый. Не уследишь – приедет фура грузиться кониной.

Зимой в поля лошадей выпускают редко, и они гуляют в большом загоне. Животные, которые находятся на пике лечения, ночуют в денниках.

Лошадей здесь не разводят, поэтому все жеребцы в приюте кастрированы. Исключение – красавчик Макубен.

Год назад «Шанс на жизнь» стал благотворительным фондом. Приют всегда рад гостям и предлагает развлекательные программы: экскурсии, фотосессии, конные походы, индивидуальные занятия на плацу. Помимо этого заработка, здесь не отказываются и от опекунской помощи. Взяв полное шефство над лошадью, куратор может в любое время быть с ней в пределах приюта. Также доступна опция совместного кураторства. Например, содержание старушки Земфиры в месяц обходится в
30 тыс. руб. Эту сумму между собой делят несколько человек.

– Я могу бесконечно смотреть, как табун несется на закате, – рассказывает Анастасия. – Сейчас у нас 118 голов. Боюсь предположить, до какого количества лошадей разрастется приют. Угрожаю мужу, что у меня будет четыре конюшни: на севере, на юге, на западе и на востоке, чтобы людям было удобно ездить к нам.