Четверть века длилась борьба за судьбу памятника в Чеховском районе

Биться за памятники истории и культуры – дело вовсе не церкви. И уж точно не дело священнослужителей бороться на этой почве с чиновниками. Но что делать, когда за историческую справедливость больше некому вступиться? Корреспондент «Подмосковье Сегодня» узнал, как отстаивали старинную усадьбу и почему война длилась целых 25 лет.

Английский парк под Чеховом

Село Прохорово стоит в стороне от городов, от пыльных и шумных дорог. Там тихо и спокойно. Раздолье какое-то чувствуется, размах. Спасская церковь, как полагается, стоит на самой высокой его точке. Вдаль с этого холма виднеются живописные пейзажи средней полосы России.

- Красиво тут у вас, - говорю настоятелю церкви отцу Владимиру. Он как-то болезненно морщится. Это потом, спустя где-то час, он достанет из архива фотографии и покажет, каким на самом деле должно быть Прохорово. Каким оно и было при князьях Трубецких. И я пойму, что красота-то на самом деле давно уничтожена. То, что есть сейчас, – лишь малая толика былого великолепия. А пока мы просто сидим за столом, и отец Владимир вспоминает, как 25 лет стоял на страже границ уникального природного комплекса.

Вообще в этом месте даже не хочется задаваться вопросом, почему Трубецким нравилось здесь жить. Там и сейчас уютно. А в те времена, когда земля была во владении дворян, по последней моде здесь был разбит нерегулярный английский парк. Здесь настоящие художники паркового искусства создавали аллеи тенистых лип, светлые заросли ивы, над которыми возвышались хвойные деревья. Рассаживали березы и дубы. Был здесь и партер, обязательное и характерное для парков явление.

- Это ровная, спускающаяся вниз под определенным углом к реке поверхность, - поясняет отец Владимир. - Как, например, в Архангельском. Здесь партер был, он простирался вниз от господского дома с флигелями.

От этой красоты мало что осталось. И хотя место, по сути, является историческим и природным памятником, до получения официального статуса его могли свободно застроить. И строили. В итоге там, где раньше простирался парк, выросли особняки.

25 лет в одном окопе

Отец Владимир служит в Спасской церкви села Прохорова с начала 90-х. Святое место, по его словам, к тому моменту являло собой зрелище довольно грустное и заброшенное. Нижний храм и вовсе отдали под овощехранилище. От особняка Трубецких остались только воспоминания, да и то мало у кого. А вот парк еще был. Не в том, конечно, виде, что изначально. Но был. И приход решил побороться за судьбу исторического наследия.

- Организация «Русский сад», возглавляемая покойной ныне Татьяной Огольцовой, кандидатом сельскохозяйственных наук, занималась реставрацией заповедника Михайловское-Трегорское. Мы пригласили их к этой работе, – рассказал отец. – Огольцова была светилом, имела большой научный вес. Она проводила необходимые экспертизы. По ее заключению этот парк был жемчужиной. Первые деревья были здесь посажены в середине XVIII века.

Любое изменение статуса земли – это всегда бюрократия. Но кто же знал, что это затянется больше чем на два десятка лет!

- Я и сам, грешен, был слишком легкомысленным. Не понимал, что государство рухнуло, - вспоминает святой отец. - Мне представлялось, что наш гражданский и патриотический долг – просто инициировать этот процесс, а дальше государство подключит соответствующие механизмы само. Этого не происходило. И каждый раз, когда удавалось какую-то горячую проблему решить в авральном порядке, я успокаивался. Перестали рыть в конкретном месте котлованы – хорошо.

Война за партер

За то время, пока шли препирательства, несколько раз менялись нормативная база и законодательство, а следовательно, и требования к охранным зонам. По закону приходской совет мог выступать как заказчик всех процедур, необходимых для присвоения статуса памятника. У государства на это денег не было. А люди совместными усилиями как-то набирали. Но раз за разом бюрократическая машина тормозила процессы. Чтобы сдвинуть дело, не хватало ни ресурсов самого прихода, ни писем, подписанных министрами.

А после в приходе узнали, что территорию и вовсе должна прорезать дорога. Тот самый партер собирались застроить особняками.

- Пришлось мобилизоваться. Та ограда, которую вы видели вдоль дороги, ее бы не было, если бы не это (если бы не собирались построить дорогу. - Прим. «НП»), – рассказали нам в церкви. - Она стоила нам больших трудов и средств. Зимой создавали тепляк, пришлось «монолитить» фундамент. Поставили за год. Она построена по проекту архитектора Владимира Якубени и Нины Семеновской. По нашим общим замыслам, она воспроизводит стилистику ампира. Построена в духе и ключе того исторического периода, когда усадьба получила максимальное развитие. То есть в период строительства храма, а это 1848 год.

После на четырех судах эту ограду пришлось защищать. Чтобы ни стену, ни часовню, которую воздвигли на месте, где при Трубецких стояло еще одно церковное строение, не сочли незаконной постройкой и не снесли.

Все 25 лет отец Владимир вел активную переписку с чиновниками различного ранга. В том числе и областным Минкультом. Там тоже очень четко понимали, что Трубецкие внесли слишком заметный вклад в историю России, чтобы их наследие можно было отдать под застройку. Наконец в прошлом году эта борьба закончилась. Статус памятника официально утвердили.